Итоги заседания студенческого кружка по деликтному праву

1 февраля 2022 года состоялось второе заседание студенческого кружка РШЧП по деликтному праву. Темой обсуждения стали функции деликтного права на примере субсидиарной ответственности в банкротстве.


С докладами выступили магистрант РШЧП 1 курса Александр Гуна и аспирант МГУ Константин Жильцов. В качестве экспертов в семинаре приняли участие Айнур Шайдуллин – консультант ИЦЧП, и Алексей Акужинов – практикующий юрист, слушатель магистратуры НИУ ВШЭ.


Сквозным вопросом для обсуждения стала правовая природа субсидиарной ответственности в банкротстве – отражает ли она компенсационную функцию деликтного права или в большей мере основана на превентивной и ретрибутивной функциях. Участники дискуссии сошлись во мнении, что компенсационная функция деликтного права не означает стремление компенсировать любые убытки в полном объеме с кого бы то ни было – в классическом философском понимании она основана на идее корректирующей справедливости, которая требует восстановления арифметического равенства, нарушенного в результате недобровольного обмена, и предполагает в качестве условия возмещения вину. При этом спикеры и эксперты задались вопросом о том, насколько соответствует идее корректирующей справедливости возмещение убытков в рамках субсидиарной ответственности контролирующих лиц в размере позитивного интереса кредиторов, т.е. суммы, которую они должны были бы получить, если бы должник не стал несостоятельным, а не негативного интереса, т.е. тех активов, которые были утрачены (выведены) по вине контролирующего лица.


С одной стороны, удовлетворение позитивного интереса действительно не свойственно идее корректирующей справедливости, в соответствии с которой обосновывается необходимость восстановления status quo. Например, судебный пристав-исполнитель, который утратил даже значительную часть имущества должника, в результате чего наступила невозможность взыскания задолженности, будет нести ответственность только в размере стоимости утраченного имущества, а не всего размера задолженности.


С другой стороны, если контролирующее лицо виновно не просто в выводе активов, а в том, что довело организацию до банкротства — по меткому выражению Айнура Ильшатовича, если лицо виновно «в разрушительном вмешательстве в деятельность компании», должна ли его деликтная ответственность ограничиваться лишь размером утраченного имущества, а не составлять всю сумму требований кредиторов, удовлетворение которых стало невозможным по его вине? И какую функцию выполняет деликтное право в таком случае – компенсационную или в большей степени превентивную, ретрибутивную?


Если применять к деликтному праву инструментальный подход, т.е. рассматривать его как средство, инструмент для достижения различных целей, которые не ограничиваются удовлетворением интересов потерпевшего, а учитывают также и интересы общества, перспективы влияния неправомерного поведения на законные интересы различных лиц, то допустимо признать наличие у деликтного права как компенсаторной, так и превентивной, дистрибутивной и даже ретрибутивной функции. Однако могут ли они взаимодействовать друг с другом в рамках одного деликта или они всегда противоречат друг другу?


Это важно в условиях построения деликтного права по модели генерального деликта, где каждому лицу вменяется в обязанность не только воздерживаться от нарушения чужих абсолютных прав, но и относиться заботливо и осмотрительно к предвидимым имущественным интересам окружающих. Эта концепция уже смотрит по-новому на принцип корректирующей справедливости, поскольку акцентирует внимание не на нарушенном субъективном праве потерпевшего, а на нарушении причинителем вреда своих обязанностей. В такой концепции допускается возмещение чисто экономических, в том числе рикошетных убытков, но только при условии надлежащего установления причинно-следственной связи и вины.


При обсуждении должного стандарта поведения (вины) контролирующего лица, нарушение которого позволило бы презюмировать, что компания стала несостоятельной в результате его виновных действий, участники дискуссии заострили внимание на ответственности номинальных директоров. Номинальный руководитель физически не может довести компанию до банкротства в силу своего статуса. Но лицо, которое позволяет использовать свой статус для сокрытия реальных бенефициаров, в некоторых случаях – позволяет оформить на свое имя активы компании, действует противоправно, и может быть признано соучастником банкротства, если только оно не представит информацию и документы, позволяющие идентифицировать фактического бенефициара и привлечь его к ответственности. В данном случае можно говорить о существенной роли превентивной функции деликтной ответственности, но требует особого внимания вопрос о размере причиненного вреда.


В завершении семинара спикеры, эксперты и слушатели пришли к выводу, что если деликтное право и может сочетать в себе компенсационную, превентивную, ретрибутивную и дистрибутивную функции, то сбалансированное применение инструментального подхода к деликтному праву в целом и субсидиарной ответственности в банкротстве в частности должно обеспечиваться процедурными и материальными гарантиями подтверждения противоправности, вины и причинно-следственной связи с теми убытками, которые заявляются к возмещению.

Следующее заседание кружка по деликтному праву состоится 3 марта в 17:00. Тема семинара: соотношение виновной и строгой ответственности на примере ответственности собственников за вред, причиненный их имуществом (вред, причиненный разрушением зданий, пожарами в квартирах и т.д.).

Участники события